Люциус осторожно продвигался вперед по знакомому коридору. Палочка в руке тускло мерцала Люмосом, чисто символическим для того, чтобы не пропустить поворот и не поднять переполох среди видящих десятый сон портретов. Люциус и сам давно бы следовал их примеру, если бы в его дверь не постучали, чтобы сообщить об отсутствии одного из малолеток в слизеринской спальне. Шел последний год обучения Малфоя в Хогвартсе, и он уже давно привык носить на мантии значок старосты дома Слизерин, словно почетный орден, относясь при этом к полагающимся обязанностям, как к досадной обузе. Надо отдать должное тому, что организовывать и убеждать он все же умел, и потому на данный момент мог спать спокойно, доверив неусыпный надзор за соблюдением правил энтузиастам. Так можно было не морочиться без особой надобности. Однако сегодня среди ночи в его дверь постучал такой осведомитель, и потому пришлось отложить сон, спешно одеться и отправиться наудачу по спящим коридорам, так как, справедливости ради, надо оговориться, что постучали не в первый раз. Прошлой ночью Малфой не посчитал необходимым пойти разыскивать нарушителя, потому что плутать по ночному Хогвартсу было занятием отнюдь не таким интересным, как это представляется малолеткам, которых удерживают в спальнях правила. Вариант встретить рассвет, кое-как перекантовавшись  на диване в гостиной и триумфально дождаться возвращения нарушителя, чтобы устроить ему качественный разнос, не рассматривался ввиду сложности исполнения ради очень сомнительного удовлетворения от торжества справедливости. А от многозначительной беседы в течение дня на тему «я за тобой наблюдаю» Люциус воздержался ввиду недостатка разгромных улик, которые не стыдно при этом бросить в лицо зарвавшемуся слизеринцу. Да и не до того ему было: квиддичная команда вплотную приступила к тренировкам.
В понимании Люциуса Малфоя все сознательные нарушители правил делились на два типа: тех, которые выкрутятся из любой ситуации без потери в баллах для любимого факультета, и тех, которые признавали только личный зачет, а следовательно, рискуя, руководствовались исключительно своими соображениями и забивали на глобальный общий результат и, как отягчающее следствие, на имидж старосты. В том, что Северус Снейп относится ко второму типу не было никаких сомнений. Поэтому не оставалось иного выбора, кроме как показательно проучить малолетку собственноручно, не дожидаясь возмездия со стороны, которое повлекло бы неизбежную потерю в баллах. Довольно продолжительное время пришлось слоняться по спящему замку совершенно безрезультатно. В этом добровольно-принудительном патруле сон медленно улетучивался, и восприятие становилось внимательнее. Наконец, в какой-то раз забредя на этаж с учебными кабинетами, Малфой засек еле различимые звуки из кабинета арифмантики. Он осторожно подошел к двери, приоткрыв ее на миллиметр, чтобы уловить происходящее внутри и зайти хозяином положения. Ошибки не было. Люциус резко потянул на себя ручку и шагнул в тускло освещенный класс с  видом Правосудия, несущего возмездие. –WTF, Снейп? Ты, должно быть, перепутал время факультатива?

Отредактировано Люциус Малфой (2010-01-10 16:24:59)

Учебный год перевалил за половину, и Люциус уже в красках представлял себе будущую блестящую карьеру, до которой оставались формальности. Он с похвальным рвением вел дела по части семейного бизнеса, что поручил ему отец, вникал во все практические тонкости, обзаводился нужными знакомствами и производил солидное впечатление на приемах. Словом, примерялся к образу фигуры на газетной колдографии, такой же недостижимой для простых смертных, как Фадж, старший Крауч или Фламель. Посему до оскомины привычные школьные разборки, беготня по ночным коридорам и прочие хогвартские радости ему уже изрядно досаждали. Он не был настроен на долгую возню, намереваясь побыстрее покончить с инцидентом и вернуться досматривать сны. И даже нахальное поведение Снейпа не могло нарушить его первоначального плана. Хотя в первый момент Люциус подумал, а не засыпает ли он в самом деле на ходу , и не послышалось ли ему столь дерзкое обращение. Он раздраженно прищурился, внимательно оценивая картину. Ошибки не было, хоть происходящее и поражало своей абсурдностью. Но будущей живой легенде и действующей школьной знаменитости не пристало ломать копья из-за неправильного ответа подопечного. Тем более вот  этой чокнутой и дурно воспитанной мелюзги. Он просто не понимает с кем связался.  Было бы смешно с ним препираться, право. И много чести. Надо поскорее увести его отсюда, а разговор вполне подождет до утра. В том, что у Люциуса было достаточно полномочий и влияния на факультете, чтобы превратить жизнь второгодки в ад, он всегда успеет его убедить. Малфой лишь усмехнулся на вопрос и забавно вызывающий вид Снейпа с полупрезрительным снисхождением, и направился прямиком к столу, где стояли кубки с готовым зельем, лишний раз давая понять, что блаженная лень и небрежная расслабленность в его облике – не более, чем легкая видимость. Малфой был внимателен, и потому манипуляции с котлом и ящиком шкафа не ввели его в заблуждение. Люциус небрежно наклонился над кубками, с деланным интересом разглядывая их содержимое, больше для того, чтобы продемонстрировать горе-зельевару, что играть с ним бессмысленно. –У тебя минута на то, чтобы собрать свои склянки, и мы возвращаемся в Подземелья, - подчеркнуто презрительно произнес он. – Моли Мерлина, чтобы никто нам не встретился по дороге, а прочее, что я хотел тебе сказать, мы обсудим завтра. – скривился Люциус, и дав пару секунд Снейпу на то, чтобы переварить, что от него требуется, раздраженно перевел – Быстро собирай это. – Он кивнул на кубки и, отошел к двери, не заметив, как в зелье сорвался его волос.

Отредактировано Люциус Малфой (2010-03-22 01:04:32)

Люциус относительно терпеливо наблюдал за возней, внешне более не выдавая своего  раздражения.  Пока Снейп пристально приглядывался к содержимому своих склянок, Малфоя вдруг осенило, что, вероятно, причиной  ночных занятий зельеварением  послужила безнадежная неуспеваемость по предмету и постоянные насмешки сверстников. Не исключено, что профессора Слагхорна оно бы даже растрогало.  Так что в случае неудачи с незаметным возвращением обратно, можно было упирать на похвальное упорство сопляка и рассчитывать, что баллов забрали бы немного. В подтверждение мыслям старосты, последний кубок с зельем вдруг по неосторожности полетел на пол, и мальчишка всердцах выругавшись, уничтожил остатки своего варева.
– Чего Зельеварение категорически не терпит, так это кривых рук, - назидательно изрек Люциус, равнодушно отвернувшись, и небрежным движением разглаживая складку на рукаве мантии. Вежливое же предложение покинуть кабинет первым и кивок на дверь в исполнении Снейпа его взбесили. Захотелось схватить малявку  зашкирку и хорошенько пнуть для скорости, потому как снисходительного к себе отношения обнаглевший полукровка, по всей видимости, не оценил. Трость осталась в комнате.  Если бы подцепить мальчишку за шиворот ее цепким серебряным набалдашником, было бы привычней, а так Малфою пришлось вытянуть руку и с силой схватить Снейпа за тощее плечо. Это лишнее наглядное напоминание о том, что он маленький и тщедушный, остановило Люциуса. Все же не к лицу аристократу раздавать нахальной мелюзге оплеухи, лупить книгами по затылку, и швырять об стены в коридоре.  Даже если другого обращения кто-то и не в состоянии воспринять. Малфой резко отпустил плечо мальчишки, и распахнув дверь, коротко кивнул на темный коридор. – Марш. – ни на пол тона не повысив голос, коротко бросил он.

Отредактировано Люциус Малфой (2010-03-27 23:14:33)

Признаться, правильно передвигаться по замку второкурсник умел. Не шумел, не лез на свет, и толково выбирал маршрут. Это избавляло Малфоя от необходимости то и дело упреждающе хватать его за шиворот,  вталкивать в нужный поворот, и при этом шипящим шепотом  высказывать крайнюю степень недовольства.  Даже как-то отлегло.  Расстояние до Подземелий сокращалось, шансы встретить по пути других блюстителей порядка пропорционально таяли, Люциус  почти перестал злиться. Он так же бесшумно следовал за отличившимся слизеринцем,  по дороге размышляя, каким трудом разнообразить скучную учебную рутину Снейпа, чтобы это с лихвой покрыло его тягу к дальнейшим ночным похождениям, а так же внушило мысль о том, что грубить старшим может оказаться  опрометчиво и чревато. Все, что приходило на ум, казалось банальным, не подходящим к данному нерядовому случаю, и воспитательный момент каждой придуманной каверзы оставался весьма спорным. Поэтому, когда они наконец оказались в гостиной своего факультета, и Снейп заторопился попрощаться и прошмыгнуть в спальню, у Люциуса до сих пор не было однозначного вердикта. – Не так быстро, - протяжным тоном отозвался он. – Для начала ты отдашь мне котел и вот это, - Малфой выразительно посмотрел  на ящик с ингредиентами, который Снейп все это время нес в руках.  - А завтра перед занятиями зайдешь, и мы обсудим, как с пользой для факультета использовать твое свободное время. Я считаю, что его у тебя непозволительно много.

За все время, которое Снейп тянул как кота за хвост, Люциус стоял совершенно спокойно, лениво наблюдая за второкурсником. Вне  всякого сомнения, тот решал для себя сложную дилемму, что произойдет, если ослушаться.  Было в какой-то степени любопытно, какие комбинации он просчитывал, пока таращился на старосту с таким видом, будто тот потребовал нечто неслыханное.  Наконец разум возобладал над недовольством, красноречиво написанным у него на лице, и слизеринец неохотно вытащил котел из кармана. Малфой было самодовольно  кивнул, но дальнейшие действия и слова мальчишки никак не заслуживали одобрения, даже насмешливого.  Безусловно, котел был увеличен для того, чтобы Люциусу было «удобнее» его забирать, ящик свой сопляк не собирается отдавать категорически, а в палочку вцепился с таким видом, что заавадил бы на месте, вздумай Малфой настаивать. Люциус с сомнением посмотрел на второкурсника, отчаянно прижимающего к груди ящик, словно там находились все его сбережения, и передумал его провоцировать.  Продолжить варить без котла проблематично, так что можно не беспокоиться, что мальчишка проявит ослиное упрямство и вернется к своим занятиям. А забирать этот ящик себе дороже.  Мало ли, какая пакость оттуда чего доброго выползет и расплодится  по спальне.  Пусть  успокоится и идет себе, наказание вполне подождет до утра. – Приятных снов, - усмехнулся Люциус, продолжая смотреть на Снейпа в упор, пока тот сообразит, что его не собираются останавливать и поспешит скрыться за дверью спальни.

Малфой  вынес всю церемонию со спокойной снисходительностью. Никак более не комментируя действий Снейпа, он терпеливо дождался, когда тот наконец исчезнет из гостиной, вновь уменьшил котел изящно-небрежным взмахом палочки, и,  сжав в ладони трофей, направился в свою комнату, где наконец-то без всякого промедления и раздумий лег спать.
Люциус проснулся от того, что замерз. Он сонно пошевелился, чтобы посильнее укутаться, пока еще оставалась надежда не открывая глаз  провалиться обратно в сон. Одеяло странно не послушалось, оказавшись возмутительно коротким и неуютным.  Люциус недовольно повернулся, чтобы его поправить, но тут же ощутил, как заныла затекшая спина. Он снова повернулся и вытянулся, теперь уже кроме холода  и нехватки одеяла отмечая, что кровать непривычно жесткая и неудобная. В довершение до слуха донеслись какие-то звуки, весьма напоминающие сопение и храп. Это был уже явный перебор. Люциус открыл глаза и проснулся окончательно. То, что он какими-то судьбами оказался в общей спальне, он осознал мгновенно несмотря на рассветную темноту в комнате, а вот как именно, было настоящим испытанием для памяти. Малфой резко сел на кровати и напряженно огляделся, втайне надеясь, что наваждение исчезнет само вместе с остатками сна. Но оно только окончательно материализовалось, приняв вид чужой кровати в  темном углу, рядом с которой на стуле различался небрежно сваленный ворох одежды. Трости нигде не было видно. Уже в очевидной тревоге, Люциус несвойственной ему поспешностью метнулся рукой к изголовью кровати. Палочка была на месте.  Люмос! – вместо ожидаемого серебристого огонька она выпустила сноп красных искр дернулась в руке и в короткий миг в соседнем углу с грохотом попадали какие-то тяжелые предметы. Раздался звон разбитого стекла. 
–  Ты чё тут натворил, драклов придурок! – без тени почтительности отозвался первый возмущенный голос и потонул в аналогичном дружественном гуле. Далее анализировать аристократические сновидения было некогда. Люциус быстро схватил со стула мантию и с заподлянской палочкой в руке поспешил выскользнуть из общей спальни прежде чем остальные тоже как следует проснутся.  В гостиной он замедлил шаг, недоумевая на собственное опрометчивое поведение, затем и вовсе остановился и приосанился. Собрав самообладание он с холодным достоинством  развернулся  и бросил надменный взгляд в  зеркало, намереваясь поправить наспех наброшенную мантию, но в ужасе замер, встретившись глазами с отражением, которое смотрело  на него из серебристой поверхности.  Затем  слизеринец  побледнел  сильнее, но уже от ярости, с прежней стремительностью бросился в сторону комнаты старосты факультета, и со всей силы забарабанил в дверь. Никакого ответа не последовало, да и Люциус был не в том состоянии, чтобы терпеливо слушать тишину. Он назвал пароль и буквально влетел внутрь кипя от негодования.

Люциус  весьма недружелюбно буркнул вместо приветствия  нечто невнятно-экспрессивное, что в переводе на светский  могло бы означать, что какой хозяин, такая у него и палочка, и, ограничившись лишь беглым испепеляющим взглядом на двойника, стремительно прошел мимо, к изголовью кровати. Затем он не слишком бережно отбросил на одеяло палочку Снейпа, и с величайшей осторожностью извлек из-под подушки свою. Знакомая до мельчайших подробностей изящная рукоять вдруг показалась непривычно неудобной наощупь, словно он по рассеянности переложил ее в другую руку. Буквально тут же Люциус сообразил, что все дело и было в неправильной руке, а вовсе не в идеальной палочке. В свою очередь ему стоило колоссального усилия воли сдержать собственный экспериментаторский порыв немедленно проверить,  станет ли она его теперь слушаться,  и запустить каким-нибудь особо изощренным заклинанием в нахального мальчишку. Но не мог же он в самом деле этого сделать, когда тот прикрылся со всех сторон его же телом! Пусть все вернется на свои места, вот тогда.  От злости соображалось туго.  Кроме того, лицезреть себя, существующего отдельно,  было испытанием для самообладания. И, что хуже всего, происходило все это вразрез с его волей и планами.  Теперь сегодняшние дела вынужденно откладывались на неопределенный срок. 
– Сколько еще времени будет действовать твое зелье? – без лишних предисловий осведомился Малфой. В том, что злостное хулиганство свершилось не без помощи ночного варева, было очевидно, хотя легкое недоумение от того, что при этом ничего не пришлось пить,  присутствовало.

Некоторое время Малфой даже не нашелся, что на это сказать, так он был о б е с к у р а ж е н  ответом Снейпа, и его отрешенным поведением и в целом ситуацией.  Однако, при  том, что мозг лихорадочно генерировал одну блестящую мысль за другой, разоряться на злобный клекот  и озвучивать их не было большого желания, так как опыт показывал, что в данном случае все усилия приравнивались нулю.  Судя по неуверенному тону второкурсника, он и сам не понял, что натворил, а потому на предположение о том, что действие зелья пройдет само, особенно уповать не приходилось.  Как ни не хотелось позориться и идти к декану за помощью, другого выхода просто не было: аргументы «а вдруг я умру» или «а вдруг я навсегда останусь им» сильно перевешивали удар по репутации  от вероятной огласки происшествия.  Хотя, если представить себе последствия в красках… Люциус  еще немного подумал о возможности потянуть до вечера. Ведь, положа руку на сердце, если человек по жизни везунчик, ему очень сложно всерьез поверить в неуспех.  Но затем  Малфой вспомнил, что сразу после завтрака у него занятие по ЗОТС. В дуэльном клубе. А потом Полеты на метле. И даже если Снейпу повезет,  и он протянет до обеда, то уж квиддичная тренировка гарантированно обеспечит ему попадание в школьный лазарет. И все бы ничего, но радость оказаться к вечеру в собственном переломанном теле сильно омрачалась  закономерной необходимостью весьма неприятного лечения и еще более неприятных болевых ощущений. – Я иду к Слагхорну, - лаконично резюмировал Люциус вслух. Он взял в руку с в о ю трость и решительным шагом направился к двери.  Резко распахнув ее, слизеринец неожиданно оказался лицом к лицу с Крэббом и Гойлом, и спустя мгновение последний еще более неожиданно бесцеремонно схватил его за шиворот.
-Люц, ты прикинь, что этот упырь натворил в спальне, - возмущенно начал он, обращаясь к Снейпу.  И вот тут внешнему спокойствию Малфоя пришел конец. Он взбешенно оттолкнул руку Гойла, но в нынешнем обличии соотношение сил было слишком неравным. Так что продолжать попытки в ожидании скорой затрещины было крайне неумно. –Так, Люциус! - зло отчеканил Малфой, обернувшись к Снейпу, - Ну-ка скажи этому гоблину, чтобы убрал грабли!

Отредактировано Люциус Малфой (2010-10-01 01:17:22)

За то короткое время, пока ничего не происходило, у Люциуса в голове пронеслось немало недобрых мыслей.  Одна из них, о том, какие все-таки тормоза его вечно окружают, даже повторялась, и каждый раз с новым эмоциональным настроем. В сущности, Малфою было на руку, что Гойл медлит с ударом, но он понимал, что это его слова он так тщательно обдумывает и вряд ли посмеет ударить, пока «Люциус» их не подтвердит, либо опровергнет.  Медлил ли Снейп из вредности или от того, что растерялся, было  совершенно неважно. Именно по его милости Малфой до сих пор предпринимал неловкие попытки высвободиться, и тем самым рисковал усугубить свое и без того унизительное положение,  получив крепкую затрещину. «Нет, какие все-таки тормоза меня вечно окружают!»
Наконец, Снейп соизволил заговорить, и хотя Люциус не сомневался в том, что он прикажет Гойлу его отпустить, никогда прежде он не прислушивался к его словам  с таким вниманием. И если с первой фразой он был всецело согласен, поскольку никак не ассоциировал себя с произнесенным именем, видеть дальнейшее было странно. Вроде бы все выглядело правильно и убедительно, только уж очень сильно шло вразрез с тем, что сделал бы сам Малфой, окажись он сейчас на своем месте. О  том, что у него не было бы никаких причин заступаться за Снейпа  и прочих правдоподобностях, как раз рассуждать не хотелось, и потому, хоть Северус и выполнил, что от него требовалось творчески,  грамотно и в срок, Люциус все равно особой благодарности не испытывал и злиться не перестал.
Гойл отпустил руку и уставился на старосту факультета. Кребб посмотрел на Гойла и тоже воззрился на Снейпа. Напряженная работа мысли читалась на обеих физиономиях. Снейп же в этот момент вопросительно смотрел на  Люциуса и Люциус не стал дожидаться, когда Снейп или эти двое вступят в диалог и перехватил инициативу. – Слышали, что вам говорят?  Давайте, проваливайте. Мистеру Малфою надо собраться.  И прежде, чем кто-то успел что-то переспросить, он решительно захлопнул дверь.  Намерение немедленно отправиться к Слагхорну уже не было твердым, и Люциус в задумчивости прошелся по комнате, казалось, не обращая на Снейпа никакого внимания и размышляя, что теперь следует делать.  – На ЗОТС тебе идти нельзя, - наконец резюмировал он, усаживаясь напротив Северуса и тем самым демонстрируя волю к более обстоятельной беседе. – Палочка слушаться не станет. После завтрака возвращайся сюда и приноси свой ящик.

Надо сказать, что обстоятельства приучили Малфоя к тому, что в определенном детском мирке  его распоряжения не обсуждались. Вообще, повелевать  он приучился с колыбели, и с тех пор умело помыкал мэноровскими домовиками, и всеми, кого считал хоть сколько нибудь ниже себя: будь то по крови,  по положению или по возрасту.  У Люциуса был богатейший спектр фраз и интонаций, от откровенно презрительных, до вежливо-надменных, которые обычно безотказно воздействовали на окружающих, и все его приказы, прихоти и тем более просьбы не встречали сопротивления.   Конечно, Люциус едва ли с умыслом заговорил со Снейпом доверительно, как с кем-нибудь из «свиты».  Но самого факта, что он снизошел до разговора должно было хватить, чтобы тот с радостью мчался исполнять,  что велено, не задавая лишних вопросов.  Впрочем, не исключено, что неслыханная деловитость Снейпа как раз и объяснялась  желанием подольше поговорить с самим Малфоем. С настроением Люциуса это нелепое желание совершенно не совпадало, тем более, что из слов Северуса следовало, что его неоценимое руководство в исправлении трудной ситуации, которая возникла целиком и полностью по вине горе-зельевара, рассматривалось как «сидеть и ждать».  Если бы Малфой четко представлял себе от и до, что нужно делать, возможно, он бы и взял на себя труд ввести Снейпа в курс дела, тем более, что другого собеседника на все время действия зелья все равно не предвиделось. Но никакого плана у него не было, и оттого в ответ на неловкую попытку малявки поддержать диалог  хотелось нагрубить.  Поскольку разговор едва начавшись рисковал перейти в препирательства,  Люциус предпочел немедленно объяснить все еще раз коротко и популярно. –Послушай, как там, тебя…Северус, - терпеливо произнес  он, - я не знаю, что ты себе вообразил, но без моей помощи ты из комнаты этой не выйдешь, не говоря уже о том, чтобы  самостоятельно действовать за ее пределами в этом теле и с этой палочкой.  Возможно, ты даже гордишься тем, что натворил, и воображаешь себя всезнайкой, но тебе следует как-то сдерживать себя, и делать, что говорят.  Так что для начала переодевайся вот в эту мантию, потому что староста факультета всегда приходит в Большой зал в приличном виде и вовремя.

Отредактировано Люциус Малфой (2011-02-08 19:51:02)