Дети приумножают наши житейские заботы и тревоги, но в то же время благодаря им смерть не кажется нам такой страшной.

Фрэнсис Бэкон

Моя жизнь -  жизнь восьмилетнего ребенка – вдруг перестала быть сказочной. Попросту, в этом году мне катастрофически не везло. Отец погиб, мать сбежала, и я оказалась на попечении своей неправильной, совершенно не милой бабушки, превратившей существование единственно внучки в самое настоящее тюремное заключение в результате чего (о чудо!) на именины мне подарили злобную крысу Розмерту которая, к слову, не далее как сегодня утром, безжалостно растерзала голубя, имевшего несчастье забраться к нам на чердак. И, как мне удосужились объяснить вчера вечером, оказывается, не смотря на все это, я была еще слишком мала, чтобы оставаться дома одной, без присмотра. Впрочем, если внешне сей факт был встречен молчаливой покорностью, то в душе назревал бунт вместе с очень нехорошим предчувствием, которое, вскорости подтвердилось.
Как я и ожидала, моя временная няня,  по совместительству восходящая звезда желтой прессы, - мисс Рита Скитер -  которой надлежало на ближайшие несколько часов перенять у бабушки скипетр и корону, превратившись в полноправную самодержавицу  нашего поместья, оказалась особой весьма маргинальной. Она очень любила без толку поболтать, исключительно о тех немногих вещах, которые ее интересовали – а именно экономике и политике; любила совать нос не в свои дела – стоило мне незаметно выскользнуть из комнаты, как журналистка тут же отправлялась на поиски, не преминув потом потребовать полнейший отчет о том, где я была и что делала; и, наконец, она НЕ любила чай – а это был плевок в мою сторону и сторону всей многовековой английской культуры, разумеется тоже.   
Поэтому, стоило ли говорить, что еще там, в гостиной, я уже отлично понимала, что из идеи путешествия в редакцию не получится ничего хорошего. Недоверие к Рите росло с каждым новым шагом от парадной двери до ворот поместья, а стоило нам аппарировать… Я задыхалась от ужасного ощущения неимоверного сжатия, чувствуя себя еще меньше и беспомощнее, чем была на самом деле. Перемещение длилось бесконечно долго, и с каждой новой секундой безотчетный страх в душе все рос и рос, превращаясь в панический ужас. А когда стало казаться, что еще немного, и в пункт назначения Рита попадет с моим бездыханным тельцем в качестве скромного презента главному редактору, я попыталась вырваться. Понимание этой непоправимой ошибки наступило мгновением позже, когда рука Скитер, царапнув на прощание своими длинными когтями мою ладонь, уплыла в темную пустоту, а краткое ощущение падения куда-то вниз закончилось крепкими объятиями грязного лондонского асфальта. 
Да, жизнь определенно не была сказочной. И сейчас, лежа ничком в пыли, чувствуя щекой приятную мягкость банановой кожуры, а ногой – совсем неприятную твердость консервной банки и, словно выброшенная на берег рыба, жадно глотая ртом воздух я осознавала этот факт как никогда остро. Неожиданно, словно довершая эту красочную картину, в воздухе просвистело что-то тяжелое и с неприятным «шмяк» приземлилось в футе от моей головы.
От боли и унижения к горлу мрачной, серой волной подкатила обида, на глаза навернулись слезы, но плакать было не перед кем – отсутствие «няньки» являлось неоспоримым фактом – поэтому поспешно поднявшись, я лишь утерла глаза кулачком и огляделась.   
Открывшийся передо мною скромный пейзаж восторга не вызывал. Глаза быстро оббежали стройную шеренгу контейнеров для мусора, с трех сторон окруженную высокими кирпичными стенами, разбитый фонарь, болтающийся над крыльцом черного хода местного паба и незнакомое слово, написанное на одной из стен. Мысленно я решила обязательно  узнать значение этого слова, но первостепенной задачей было… Тут то я и задумалась. Где находиться Скитер – неизвестно, где нахожусь я – неизвестно тоже, где найти помощь в лице волшебника – третье неизвестное этого запутанного уравнения. Неожиданно с головой захлестнул ужас. Что же делать? Что теперь делать? Мне предстояло провести остаток жизни в мире магглов и не факт, что жизнь будет теперь длинна. Судорожный вдох и медленный, долгий выдох томившегося в легких воздуха. Нет, меня, конечно же, станут искать… Рита Скитер меня обязательно найдет – она же волшебница, в конце концов. Рассудив, что причин для паники нет, удалось вздохнуть чуточку свободнее, хотя по телу все еще слабыми волнами пробегала дрожь. Теперь, наверное, правильнее было оставаться на месте и ждать спасения. Я снова огляделась. Но, только, когда это случиться? Покорно сидеть на помойке в плоть до второго пришествия очень не хотелось. А там, впереди, в конце узкого прохода между домами так заманчиво мелькали люди и машины. Неожиданно на глаза попался предмет, который, падая, чудом не угодил в меня – большая, уродливая сумка журналистки.
- Дрянь какая! – я в сердцах пнула сумку, без особого любопытства проследила за траекторией ее полета. И вдруг из недр сего кожаного безвкусия  совершенно неожиданно выпала волшебная палочка! Глаза отказывались верить тому, что видели. Как? Неужели? Гадкая журналистка осталась без своей волшебной палочки? Конечно, это значительно усложняло ее спасательную миссию и все же вызывало злорадную улыбку на моих губах. Отомстить бы Скитер за этот ужасный день, сломав свой трофей, но, к счастью, у меня тогда хватило ума этого не делать. Палочку я сунула за пояс платья, надежно прикрыв ее мантией, а безобразный, на мой взгляд, аксессуар – выбросила в контейнер с мусором, где и было его настоящее место. Отряхнув одежду от пыли, вытерев платочком измазанную щеку, расправив плечи, как и подобает настоящей леди, я бодро зашагала в сторону улицы и в скорости слилась с беспрерывным потоком спешащих по своим делам магглов. 
Вокруг мелькали пестрые витрины, разноцветные машины, океан незнакомых лиц, невероятное  разнообразие деловых костюмов, неприлично коротких или пуритански длинных платьев и лишь недавно вошедший в моду, но уже покоривший публику своим стилем унисекс – джинс, «Золотая молодежь» - тедди-бои, грязные панки, немытые хиппи – разношерстный мир магглов предстал во всей своей красе. Нового ничего нет, даже наоборот, все до боли знакомо по рассказам родителей, семейным воскресным прогулкам, любимым книгам Линдгрен, Милна и Трэверс.
Но с каждым безотчетным поворотом то вправо, то влево, с каждым новым ярдом пройденного пути и с каждым пойманным на себе заинтересованным или откровенно насмешливым взглядом приходило понимание горькой правды. Для них я, должно быть, выглядела довольно нелепо – странная девочка в мантии, бесцельно слоняющаяся по улице. Теперь, в некогда родном мире я была никем – всего лишь жалкой сиротой, напуганным, потерявшимся ребенком. Никем я была и там – в огромной, незнакомой вселенной, великим кормчим которой являлась властная и суровая Бабушка. Я замерла на месте, чувствуя себя как никогда одинокой и несчастной. В горле прокисшей вишней стоял отвратительный комок приближающихся рыданий.
- Дервент!
Обернувшись, я увидела Скитер, но от чего-то счастья не испытала. Надежда на нежные объятия, слезы радости и мольбы о прощении, которые должны были компенсировать все недавние ужасы, неожиданно рассеялись, как дым и радостно подпрыгнувшее в груди сердце камнем рухнуло вниз. Возможно, что всему виною было ее разительное сходство  со взмыленной, с треском провалившейся на бегах лошадью, а может, как тогда показалось, немного маниакальный блеск в глазах, но подходить к этой женщине ближе, чем на пушечный выстрел, как-то не хотелось. Шаг в сторону, еще и еще один… мы медленно описали почти идеальный полукруг, радиус которого стремительно сокращался… немигающий взгляд глаза в глаза, боль в резко сжатом локте…
-Мерзкая гарпия! Отпусти, мне больно! – я шипела и извивалась, словно пойманный уж, но Скитер была старше и куда более сильнее. Внутри росли злость и желание набросится на обидчицу, царапать лицо, рвать белокурые патлы, чтобы хотя бы один, этот, счастливый и самодостаточный человек почувствовал ту же несправедливость, что и я. Прохожие начали с любопытством поглядывать на устроенную нами сцену, но мне было уже абсолютно все равно. -  Я сказала пус… , - фраза беспомощно повисла в воздухе, оборванная отчаянным автомобильным гудком. Сознание, словно ножом пронзила жестокая реальность: мы стоим на проезжей полосе, выскочивший из-за поворота красный кадилак несется прямо на нас, а Рита, наверняка не обремененная знанием правил дорожного движения крепко вцепилась в мою одежду. Высвободится не было никакой возможности. Сжавшись в один испуганный комочек, я только сумела прошептать пересохшими губами «мамочка» и крепко зажмурилась…
Жалобный вой трущейся об асфальт резины, что-то огромное проносится мимо, чей-то дикий крик и неожиданно наступает тишина… Я решилась открыть глаза и оглядеться. Пожилая женщина с белым, как мел лицом, выскакивает из своей машины, словно чертик из табакерки. Не менее бледный маггловский постовой со всех ног несется к нам.
- Идиотка, - я выдала краткий анализ умственных способностей своей спутницы. Голос предательски дрожал. – Надеюсь, они тебя посадят.

Отредактировано Мессалина Дервент (2009-06-27 20:52:36)

Ушли мы как и положено тихо, без пафоса, не прощаясь и в сторону, совершенно противоположную той, откуда пришла я. Впрочем, этот факт остался за кадром, по крайней мере, на время. Пережитый только что ужас принес свои плоды – я присмирела и ненадолго лишилась всякого желания спорить, донимать Скитер своими мелкими замечаниями и расспросами, хотя на самом деле было даже немного любопытно, с каким это интересным человеком беседовала Рита.
Мы все шли и шли вперед, в неизвестность, целеустремленно и быстро. Приходилось то и дело оглядываться и на всякий случай запоминать детали – светофор, яркая вывеска, цветочная клумба, гидрант – чтобы потом, если понадобится, найти дорогу обратно. Но, как оказалось, это было лишним. Мы никуда не свернули, просто спустились вниз по улице и остановились у щита с картой города. Скитер принялась увлеченно изучать нехитрый материал, нервно барабаня пальцем по толстому стеклу и отказываясь замечать открывшуюся перед нами чудесную панораму Трафальгарской площади со снующими там и сям  группами туристов. Я догадывалась о примерном содержании мыслей, слепо метавшихся сейчас в ее белокурой голове. Рука незаметно нащупала под мантией волшебную палочку – быстрый и изящный способ решить все проблемы. По правде, я уже успела порядком устать и проголодаться, к тому же из журналистки получилась откровенно никакая компания. Раздумывая, стоит ли возвращать вещь ее законной владелице сейчас, или еще чуточку подождать, я прислонилась к стене и, в упор разглядывая попутчицу, принялась напевать себе под нос уже далеко не новую маггловску песню:

Turn off your mind, relax 
and float down stream
It is not dying
It is not dying

Lay down all thought
Surrender to the void
It is shining
It is shining

Кстати, довольно фальшиво. Не специально, просто петь лучше было не дано. А тем временем, пасмурное небо над головой обещало вот-вот разлиться одной из щедрых лондонских гроз.
- Зараза…
Я обиженно умолкла, недоумевая, кому было адресовано ругательство: мне, по праву самой Скитер или другому человеку, стоящему рядом и зримому только для этой девушки. Но внезапная реплика положила конец сомнениям. Оставив в покое палочку, я утерла ладонью упавшую на лицо первую дождевую каплю и, вложив в голос всю вежливость, на какую только была способна, заговорила:
- Насколько я помню, Ваша волшебная палочка была в той красной сумочке, мисс Скитер? – наивные детские глаза смотрели снизу вверх доверчиво, милая улыбка на губах выказывала почти бескорыстное желание услужить. – Так вот. Кажется, я знаю, где находится сумочка и могу Вас туда отвести. Но… , - я наигранно смущенно перешагнула с ноги на ногу, легонько прикусив при этом нижнюю губу. С виду точь-в-точь как ужасно стеснительный ребенок, который набирается смелости, чтобы попросить у взрослого купить шоколадную лягушку или лакричную палочку. - … но не за просто так, а за желание.

Это впервые мне удалось навязать свои правила тому, кто сильнее и пусть где-то в  п о д сознании жило понимание, что данное превосходство случайное и скоротечное, сознание все равно торжествовало маленькую победу. Но намерения упирались только в эту конечную точку, поэтому ожидаемый вопрос мисс Скитер застал врасплох. Желания, конечно, имелись – к примеру, я бы не отказалась от груды сластей, поездки на «Рутмастере», новой куклы, которую, конечно же, не заслужила, потому что плохо себя вела, игрушечной метлы для нее же и чтобы в будущем меня больше никогда не оставляли на чужих людей, не наказывали линейкой за невыученные латинские падежи, а еще лучше, не принуждали их учить.
Но в карманах Риты не было ни кната, а «потом, обещаю» из ее уст наверняка значило бы «конечно же, никогда», потому что взрослые часто врут, порой даже не ведая границ собственного коварства: Санта Клаус, Пасхальный заяц, Песочный человек, Зубная Фея, Сладкое лекарство и тот окровавленный голубь, который, по словам мисс Скитер, сегодня утром умер не насильственной смертью…
Я огляделась по сторонам. Нужно было что-то такое… выполнимое и не требующее материальных затрат, но на ум ничего не приходило. Следовало признать свое полнейшее поражение, но тут на глаза попалось нечто столь трогательно-прекрасное – грязный комок некогда белой шерсти, одиноко ютящийся под водосточной трубой – что сердце наполнилось болью и состраданием. Это кошачье находилось как раз в том неудачном подростковом возрасте, когда все животные выглядят одинаково нескладно и нелепо. Но мне было все равно: оно, облезлое, голодное, мокрое, пугливо жавшее к голове оборванные ушки, взирало на нас заплывшими янтарными глазами, в которых затравленная враждебность мешалась с безнадегой, словно умоляя о милосердии. Взглянув на Риту Скитер, я указала на водосток и тоном, не терпящим возражений, заявила:
- Хочу ее. Бабушке скажем, что это твой подарок, и она не выбросит бедняжку на улицу, а я никому не расскажу, как чуть не погибла, потому что ты меня потеряла и отведу туда, куда обещала.

Пахло прибитой пылью и озоном. Темные тучи прорезала одинокая молния, раскатисто грянул гром и наступила тишина - небо сулило вот-вот разродиться щедрым дождем, по-летнему теплым и приятным. Дервент подумала, что не многим детям позволяют беспрепятственно бродить под стекающими с небесного круга потоками воды, хлюпать ногами по лужам – это была редкая удача, и уже само предвкушение удовольствия с лихвой окупало все недавние невзгоды. Да что там, подобная возможность могла больше не представиться вплоть до совершеннолетия.
Сбросив туфельки, она слегка неуклюже попрыгала поочередно на левой и правой ноге, с удовольствием освобождаясь от белоснежных гольфов, чуть не упала, но, сохранив равновесие выровнялась, гордо расправила плечи и бросила на Риту быстрый взгляд, в котором читалось неприкрытое удивление такой неожиданной недалекости или коварной подлости. Животное, вне всяких сомнений  нуждалось в помощи, и безотлагательно оказать ее было долгом любого мало-мальски добродетельного человека, но чтобы взвалить эту грязную и, возможно, заразную ношу на ребенка…
- А у меня руки заняты. Сама бери и пойдем, а то ты вся промокнешь, - резонно заметила девочка, хотя мисс Скитер уже была обречена. Хлынул дождь.

Приказ остался полностью проигнорированным, и путь обратно превратился в сказочное удовольствие.   
Гидрант, цветочная клумба, яркая вывеска, светофор: Дервент, весело перепрыгивая из лужи в лужу, изредка бросая неодобрительные взгляды на Риту, которая, как Данко свое сердце несла в вытянутой руке животное, но благоразумно предпочитала помалкивать.
Дойдя до перекрестка, где их чуть не сбил кадиллак, они свернули налево, прошли мимо дюжины ярких, заманчивых витрин, на которые ребенок то и дело алчуще посматривал, но новых желаний не выказывал и, свернули в тот самый грязный проулок, откуда все и началось.
Там юная волшебница наконец остановилась и повернулась к спутнице. На лицо девочки набежала легкая тучка и в волнении она нервно шмыгнула носом. Стоило уже определиться, куда подбросить палочку, а то было страшно даже представить, что сделает разъяренная Скитер, если узнает, где на самом деле все это время находилась ее пропажа.
- Дай! – она протянула руки, принимая дрожащее от холода и страха, но уже смиренно ожидающее своей участи кошачье и, взобравшись на крыльцо забитого досками черного хода, укрылась под дырявым навесом. – Тихо, тихо, мой хороший, злая тетя тебя больше не тронет. А твои вещи где-то там, - с неприкрытым ехидством взглянув на недоброжелательницу, Дервент неопределенно ткнула пальцем в сторону нестройной шеренги баков.

Убийственные взгляды, способные повергнуть в первобытный ужас большинство детей, обеспечив тем самым безоговорочное подчинение, девочку нисколько не трогали: она не допускала даже мимолетной мысли, что незадачливая няня решится на физическую расправу. И не то чтобы Дервент не хотелось помочь Рите в поисках или изучить отходы человеческого быта в непосредственной близи. Свое бездействие она оправдала бы, скорее, недостатками отрочества, физический аспект которого не позволял так просто дотянутся до крышки, откинуть ее и заглянуть в зловонные недра бака. Кроме того, на руках у Мессалины были все возможные козыри, и она это прекрасно осознавала. Любой, даже самый легкий подзатыльник придется оправдывать, а мисс Скитер наверняка скорее умрет, чем поведает кому-то о пережитом позоре. Если что-то и вызывало опасение, так это участь бедного животного, но и его вполне можно было отстоять, оперируя все тем же преимуществом своего положения. Если благие намерения и способны оправдывать дурные поступки, то это был именно данный случай.
Приемлемое место для волшебной палочки нашлось довольно быстро – более-менее чистый уголок невдалеке от крыльца, куда еще не добрались потоки густой вонючей жижи, сочащейся из контейнеров. Баюкая на руках котенка и ожидая  подходящего момента чтобы незаметно избавится от улики, юная волшебница смиренно поглядывала на леди Скитер, которой и тут не повезло: для поисков журналистка избрала совершенно неправильное направление - крайний со стороны улицы бак, который размещался максимально далеко от дяденьки-из-картонной-коробки, где-то рядом с которым и находилась ее кожаная сумочка.
Сам же повелитель здешней территории вызывал искренний интерес со стороны Дервент. Она впервые видела людей подобного сорта и ранее даже не подозревала, что коробки из-под маггловской техники могут служить в качестве импровизированного дома не только для кукол, но и для людей, так что наблюдала за происходящим во все глаза. Безымянный мистер заметно осерчал на незваных гостей, без предупреждения вторгшихся на территорию этого лизгольда и выказал свое недовольство вслух, но уверения Риты его явно не успокоили. Посмотрев на девочку настолько недружелюбно, что та испуганно пискнула и, попятившись, уперлась спиной в мокрую стену, дяденька перевел странный, оценивающий взгляд на женщину, мирно копошащуюся в мусорном баке, словно она была не человеком вовсе, а аппетитной салями первой свежести и, покряхтывая, стал подниматься на ноги.