Сивый бегал по лесу, изредка выбегая на опушку, делая какой-нибудь пируэт и снова убегая в чащу. Периодически он становился на четвереньки и бегал так, гоняясь за бабочками и зайцами. Вдруг он оказался возле дома, из которого слышался крик младенца. Зловредно рассмеявшись, он решил залезть внутрь через дымоход, чтобы посмотреть поближе на это хранилище теплой, чистой крови, которое издавало эти отвратительные вопли. Создал же всевышний, хмуро подумал оборотень, делая шаг назад от здания, готовясь. Одним прыжком Грейбек оказался на крыше и летящей походкой направился к трубе, но неожиданно перед ним появилось странное создание. Это, по определенным внешним данным, была женщина, у которой вместо волос были змеи, изрыгающие огонь, изо рта тянулись три клыка – два по бокам и один посередине, а ногти напоминали лезвия ножей и в длину были не меньше 15 дюймов. Что-то в ней отдаленно напомнило Фенриру Беллатрису, наверное, это был голос, которым она произнесла "подбросить в здание Парламента охваченную огнем кошку" и действительно достала откуда-то полыхающее огнем животное, поднеся несчастное к своему очаровательному рту. "Она же сожрет кошку!" - испуганно заверещал не своим голосом Сивый и вдруг оказался в кресле, в которое вцепился ногтями, продрав обивку.
- Где Парламент? Где кошка?! – оборотень вскочил на ноги вместе с креслом и бегающим взглядом непонимающе смотрел на собравшихся. Глянув на Беллатрису, сначала испуганно дернулся, но потом задумчиво и неподвижно уставился на нее на несколько секунд. – Живодерка, – выплюнул он и, с грохотом опустив кресло на пол, снова уселся в него, вытянув ноги и насупившись.
Картинно зевнув и потянувшись, Сивый в упор посмотрел на Люциуса, только сейчас поняв, что он сидит в его разодранном кресле и в его гостиной, а не возле дымохода, в который собирался лезть. Без всякого раскаяния и сожаления Фенрир поднял с пола оторванные лоскуты и, кое-как подобрав их по форме, приложил к дыркам, прикрыв их.
- Так куда мы там собрались? – миролюбиво поинтересовался Грейбек, оскалившись и выдавая это за вежливую улыбку гостя.

Рудольф вел не слишком задушевную беседу с парочкой Пожирателей, попивая виски и не обращая особого внимания на то, что происходило вокруг. Равно как и на то, что происходило у него под носом, а именно словесная баталия разошедшихся во взглядах на жизнь персон. Если говорить яснее, то Лестрейндж банально скучал. Поэтому было не удивительно то, что его привлекла бурная реакция Сивого на какое-то заявление Беллатрисы, которая, видимо, подколола его специально. В силу обстоятельств Рудольф предпочел заинтересоваться именно тем, о чем говорили его жена и остальные, нежели выслушивать препинания людей, которых он встречал в лучшем случае исключительно на собраниях, в худшем – на подобных мероприятиях, пусть данное и было исключением благодаря своей спонтанности. Бойкие и громкие фразы о каком-то празднике магглов вызвали скорее недоумение, чем поддержку и одобрение. Допив свой виски, Лестрейндж встал с кресла, неторопливо направившись в сторону беседующих об этой ерунде. Оставив на одном из столиков пустой бокал, Рудольф остановился недалеко от того места, где сидел Грейбек, с возрастающим интересом прислушиваясь к беседе. Его никогда не интересовало что-то, что было связано с простецами, но любой повод развлечься с ними был заманчив, и не важно, что это был за повод.
- Кошки, кресла, – перечислил он с плохо скрываемой иронией в голосе, - почему бы не отправить им в окно и просто зажженную свечу, – Лестрейндж  небрежно облокотился о высокую спинку кресла, задумчиво улыбнувшись. – Раз это праздник, значит, в это время будет большое скопление народу, в том числе и перед зданием Парламента, – приглушенно усмехнувшись, он опустил взгляд на сидящую неподалеку Беллатрису. – Можно начать шоу с толпы: поджигать людей и отправлять их в здание через окна, они будут метаться там, как звери в клетках, в поисках выхода, – судя по всему, затея начинала забавлять, что слышалось в словах, - в результате сгорят и люди, и само здание, а всему остальному мы уже как-нибудь поспособствуем – все снова почувствуют паленый запах людской плоти, – переплетя пальцы и, видимо, смакуя в голове и другие варианты развития событий, Рудольф саркастически усмехнулся, подняв взгляд на хозяина поместья. – Кошки и кресла, на мой взгляд, не так интересны, как магглы, охваченные паникой.

Существуют разные мнения об общественной иерархии, но каковым бы ни было Ваше к ней отношение, она будет существовать всегда. Чистокровные, даже с самыми либеральными взглядами все равно будут считать себя выше гряз… магглорожденных, состоятельные фамилии свысока взирать на родственников с более скромными доходами, ну а хогвартские выпускники в упор не видеть первогодок. Школа – это вообще место, где различные элементы структур переплетаются, создавая немыслимую путаницу в отношениях. Прибавьте вековые традиции и демократически настроенное руководство и рискуете потеряться в этом хаосе. Если Вы носите громкую фамилию, это не так важно, как возраст и способности. Поэтому  даже при условии, что Вы Гарри Поттер  Ваша фамилия Гриффиндор или Рейвенкло, в первый год учебы Вам до общепризнанной школьной элиты далеко, как до неба. Конечно, случаются еще традиционные семейные приемы, на которых Вам позволено присутствовать, потому что Вашим родителям отправили приглашение; и пусть с Вами вежливо здороваются и дежурно интересуются успехами– Вас все равно не принимают за равного, хотя бы просто потому, что Вы младший кузен девочек Блэк.  А посему – добро пожаловать в очередь за автографом, Малфой, Макнейр, Лейстренджи,  со всеми скидками на родство, прежде всего озадачатся вопросом о возрастной пропасти между Вами.
По большому счету, для Регулуса с его самолюбием  это обстоятельство никогда не превращалось в большую проблему – ему хватало и уважения, и общения, а потому годы в Хогвартсе проходили беззаботно и весело. Когда обладаешь легким характером, мир вокруг тебя понятен, и вполне свыкаешься и со школьной рутиной, и с тем, что «Гриффиндор» – слово ругательное, ты ученик лучшего факультета, а квиддич – на века. Но когда СОВы остаются позади, оказывается, что из школьного мирка ты вырос, а взрослый не предлагает ничего по-настоящему значительного. Родительский уклад при всем уважении ввергает в тоску, министерская карьера не вяжется с твоей натурой, аврорат, хоть и привлекателен приключениями, слишком примитивен в силу воспитания. А квиддич… - «это великолепно, мистер Блэк», только вот улыбки поощряющих почему-то кажутся чересчур снисходительными… к возрасту? И тогда волей-неволей приходится задуматься о своей дальнейшей судьбе, в которой первое слово вновь за происхождением. Из всего, что было в жизни раньше, неизменными остаются те самые приемы, на которые с некоторых пор ты получаешь отдельные официальные приглашения. И оказывается, что именно эти люди по-настоящему важны, а вопрос о чистоте крови не пустой звук, ведь именно в силу кровного  родства, между Вами существует и родство духовное: Вы выросли на общих идеалах, у Вас схожие взгляды, предпочтения, интересы. Но при том, что обретенный статус взрослого человека наконец заставляет недосягаемую в прошлом  элиту взглянуть на тебя по-новому, теперь уже тебе самому не так просто свыкнуться с положительными изменениями – слишком уж ты привык смотреть на них снизу вверх. Слишком мешает былое восхищение принимать как должное откуда ни возьмись появившееся внимание к твоей персоне. По - другому и быть не может – ведь среди них ты единственный, чьи потомки будут носить фамилию Блэк. Это ты можешь понять. И все же вдруг стать вхожим в этот круг вызывает эйфорию, восторг и благодарность. Энтузиазм во что бы то ни стало соответствовать.  Все другое отходит на второй план, и ты не замечаешь, что погряз в светских приемах и приятельских кутежах и настолько влился в круг, что уже готов воспринимать реальность чужими глазами и чужим умом. Именно так твоей собственной стала общая великая цель, а заодно и метка на предплечье. За право дышать одним воздухом с ними Регулус пошел бы и на большие жертвы. Потому что был одержим. И вновь оказался внутри очередной иерархии на своем привычном месте, откуда можно было хорошо рассмотреть затылки Ближнего Круга. Но в этом был своеобразный вызов совершить что-то значительное, чтобы сравняться вновь. Конечно, сейчас речь шла о пустяке, но тем не менее Регулус оживился, услышав разговор.

Отредактировано Регулус Блэк (2009-04-22 20:49:21)

Белле всегда нравилось, как Сивый умело обращается с мебелью, поэтому он стал самым последним в списке желанных гостей в Лестрейндж Холле. Оскалившись на обзывательство  оборотня, ведьма порасслабленней устроилась в кресле, скрывая ехидную улыбку в глотке вина. Чуть резко повернув голову на реплику Киршнер, девушка лишь дослушав до конца, неожиданно озарилась усмешкой и заговорческой улыбкой. В комнате вдруг каждый решил выразить свой вариант акта вандализма и выдвигал свои ценности, которые готов был сжечь. Рудольф превзошел себя, казалось, на нем сказывалась долгая дружба с Сивым - если бы Белла знала его «первый день», так бы и подумала. Легкая подколка Люциуса вонзилась куда надо и Белла поборола желание отправить свой уже почти пустой бокал ему в голову. Смерив взглядом Рудольфа, который по иронии был последним, на кого она смотрела, Лестрейдж медленно и с чистой наивностью на лице повернулась к Люциусу, вскидывая брови.
- Не сомневаюсь, что мой кузен талантлив, ведь, как ты заметил, в нем течет кровь Б-лэ-ко-в, - надменный взор лизнул Малфоя с головы до ног с легким оттенком намека на превосходство фамилии.
   Ведьма встала и подошла к юноше. Регулус был красиво сложен, аристократически подчеркнут,  с яркими и живыми глазами, в которых блестел тот особенный оттенок одержимости,  присущий только Блэкам. Рука Беллатрисы ложится на подбородок молодого человека, и она с не сильным рывком поворачивает его лицом к себе, наклоняясь к его глазам.
- Этот мальчик преисполнен даром, своеволием, смелостью. Но…- чмокнув кузена по-родственному в губы, девушка мягко запечатлела на его щеке пощечину, несколько игриво, но с тем и пренебрежительно, - пока он мальчишка, который еще зелен, чтобы тягаться с теми, кто давно в нашем деле.
  Присутствие Регулуса Лестерйндж вовсе не смущало, она любила своего двоюродного брата и гордилась его успехами, однако спокойно признавала, что молодой человек еще новичок. И считала, что он мог это спокойно снести и мало того, он это должен знать. Вдруг Беллатриса рывком сделала движение палочкой и бокал из рук пожирателя вылетел прочь, разбиваясь о стену и размалевывая прекрасные обои красными пятнами  – девушка фыркнула, не скрывая злобную улыбку, получая удовольствие от конвульсий мужчины.
- Он мне всегда не нравился.